Ханипаев И. - Большая Суета

В предновогодние дни в самом центре Махачкалы разворачиваются драматические события: несколько человек вступают в противоборство с крупной строительной компанией, силовыми структурами и городской администрацией, защищая дерево — самый высокий в Европе бук, который должны срубить, чтобы построить на его месте офисный центр. Согласитесь, есть в этом сюжете что-то, знакомое многим... Удастся ли горстке смельчаков отстоять дерево и как за эти несколько дней изменится жизнь героев истории — и положительных, и записных злодеев?

— Его реально называют Большой Суетой? — спросил Иса Исаевич, глядя в окно. Он тяжело вздохнул, его усталый взгляд был устремлен через площадь Ленина, на которой дособирали главную елку республики, через несколько административных зданий в сторону парка, в центре которого, словно гигантский гриб, нависал над городом огромный (кстати, самый крупный на территории Европы) бук. Местные жители где-то в начале двухтысячных, не особо заморачиваясь, решили называть его Большой Суетой. У бука, вероятно, было до этого другое, более величественное название, но под гнетом массовой безграмотности и бескультурья того времени (вызванных развалом Советского Союза, вой ной, переделом сфер влияния в республике, бандитскими разборками и повальной коррупцией) и расцвета блатной кавказской культуры оно забылось, дав место новому, более привычному для уха населения.
Новая книга Ислама Ханипаева — лауреата литературной премии «Лицей», финалиста премий «НОС», «Национальный бестселлер» и победителя читательского голосования премии «Ясная Поляна» за повесть «Типа я» — похожа на новогоднюю сказку: добрую, как и предписывают законы жанра, местами смешную, а местами до слез грустную, однако при этом еще и хлестко-ироничную и беспощадную ко злу во всех его проявлениях.

Через двадцать минут Муртуз уже стоял в кустах недалеко от Большой Суеты, уверенный, что во мраке ночи его никто не заметит. Да и маскировка должна была помочь. Это был самый дорогой крем для обуви в его жизни. Черный, как сама тьма. И постарался он не на шутку. Не как этот придурок Рембо из кино. По своему круглому лицу Муртуз прошелся кремом основательно. В два слоя. Для уверенности.
Оставшись в одиночестве, мэр устало опустился в свое кресло. Упершись ногой в пол, легко оттолкнулся, и кабинет закружился. Именно так он и чувствовал себя с первого дня, как занял эту должность: он стоит на месте, а весь мир вертится вокруг. Это такой особый подвид дагестанского одиночества, когда пытаешься все делать правильно, но понимаешь, что мир вокруг тебя сходит с ума, крутит, вертит, запутывает, обманывает и обволакивает обещаниями лучшей жизни, если ты откажешься от своей музыки и примешься танцевать под чужую.